Отдельную благодарность хочу выразить модераторам данного канала. Ребята работают очень круто. Чувствуется работа профессионалов. Смотря стрим я понимаю, что половина успеха в стриминге - это профессиональные и ответственные модераторы. Спасибо вам за вашу работу!

Он ещё немного побалагурил, потом поссал и, с трудом запихнув в штаны свой елдак, съебал в закат наконец-то.К этому моменту мои ноги ослабли настолько, что я уже не мог подняться из орлиной позы и мне пришлось сначала перекатиться на четвереньки, и только потом кое-как встать. С трудом поднявшись, я накинул на себя тулуп и, еле переставляя ноги, поплелся домой, даже не подтерев жопу.Больше я в деревню не ездил, но моя тётка говорит, что там до сих пор рассказывают про Окровавленной Столб Говна, после чего ехидно косится на меня

Увидев его, я сделал нейтральное лицо, тщетно пытаясь вытереть слёзы с заплаканного ебала. Это было непросто, потому что мои трясущиеся ноги продолжали разъезжаться, в результате чего жопа все глубже насаживалась на шест. В какой-то момент я чуть не потерял сознание, поэтому не помню, что именно говорил Николай, вроде бы что-то вроде "Ну что, Славка, нормально срется?", но я не уверен.

Зимой же, во время холодов, покаки двухметровых тугосерь попросту не успевали это сделать и замерзали чуть ли не на лету, образуя твёрдый говняной сталагмит.
Именно на такой я и насадился своим совсем недавно невинным очком, подскользнувшись на луже замерзшей мочи. Что было дальше, можно догадаться самостоятельно: я обосрался, не слезая с позорного столба.
В эту же секунду я услышал скрип шагов и в толчок зашёл местный автомеханик Николай.

Вбежав в сортир, я судорожно начал снимать с себя тулуп, ибо умение срать, не снимая свитер я волей неволей освоил на таком-то ебуне, но срать, не снимая тулупа я ещё не умел. Тем временем, армия гондора-говнолдора пошла на приступ моих чёрных врат, вынуждая меня полностью сосредоточиться на сдерживании их массированного удара. И тогда я совершил страшную ошибку: я потерял бдительность.
В тёплое время года какашки местных жителей просто падали в трехметровую яму под сортиром и благополучно растекались внизу вместо со своими товарками.

Времени у меня оставалось только на что-то одно: либо рискнуть и побежать к ближайшему дому с просьбой посрать, либо рвануть изо всех сил к общественному толчку и облегчаться там.
Уличный сортир я не любил, ибо там не было бумаги, было грязно и там можно было наткнуться на срущего деревенского альфу, который с удовольствием макнул бы городского сыча в свеженькое говно. Но я подумал, что переться через всю деревню с полными штанами поноса мне все же хочется ещё меньше.